Гамбит - Страница 18

— И какие же у нас права?

— В данный момент если мы умрем здесь, то последуем в надлежащий нам круг. Ты по своей лестнице, а я своим способом.

— А те мертвые, что здесь живут, они что тоже могут умереть?

— Да. Но для них смерть будет означать только спуск на один круг ниже.

— А вы не можете просто рассказать все подробнее, а не заставлять меня задавать тысячу вопросов и тянуть из вас информацию по нитке?

— Хорошо. — шеф слегка нахмурился и вздохнул. Ему никогда не нравилось долго что-то, кому-то объяснять. — Итак, после смерти люди, чьи злые дела превышают хорошие, попадают в ад. В зависимости от количества грехов им выбирается кара и круг пребывания. Всего семь кругов, мы сейчас в первом, который называется Тарон-Гова или чистилище. Пока успеваешь?

— А вы пока и не сказали ничего нового для меня.

— Ладно, вот тебе новое. Умерев, человеческая суть попадает сюда, и взамен своего старого умершего тела получает новое. Это тело обладает рядом качеств очень интересного свойства. Во-первых, регенерация. Здесь все раны будут заживать быстрее, во втором круге еще быстрее и так далее. В последнем круге регенерация мгновенная и полная. То есть если там тебе отрубят голову, она мгновенно вырастет снова. Понятно?

— Да. Но почему так происходит?

— Не почему, а для чего. Дело в том, что к способности быстрой регенерации добавляется еще сверхчувствительность. То есть вкус еды покажется тебе блаженством, приятный запах заставит затрепетать, а от оргазма можно и окочуриться. Но если ты уколешь палец, то испытаешь такую боль, как будто тебе его отрубили. А во втором круге как будто отрубили руку, и так далее все сильнее из круга в круг. В последнем ты можешь оглохнуть от падения булавки и если тебя поранить, то испытаешь такую боль, которую ни ты, ни я себе представить не можем. Между прочим, попав в рай, ты тоже получаешь такое же тело. Но разница в том, что там ты испытываешь истинное блаженство, а здесь боль. Весь ад это огромная пыточная камера. Здесь мертвые испытывают муки, доставляемые различными методами. В Тарон-Гове еще ничего, здесь хреновый климат и полно демонов, но жить можно. И чувствительность и регенерация повышается всего в два раза. А кроме того отсюда есть шанс попасть в рай. Если ты исправишься, начнешь вести здесь достойную жизнь и творить добро, тогда к тебе явится ангел и заберет отсюда.

— А у нас, что тоже повысится чувствительность и регенерация?

— Нет. Вот если мы здесь умрем тогда да. Но я не закончил. Если местного жителя убить, то он автоматически переходит в нижестоящий круг. Убьют там, перейдет на следующий. И так до седьмого. А там уже просто никого нельзя убить.

— А есть шанс отсюда выбраться?

— Есть. Но очень маленький. Я бы даже сказал мизерный. Так что лучше сюда просто не попадать.

— Вас послушаешь так это невозможно, сюда не попасть.

— Почему же, вполне возможно. Надо просто вести праведную жизнь и все. В действительности сюда попадают не больше половины людей.

— Что-то мне кажется, что их гораздо больше.

— Из нашей эпохи больше. Процентов восемьдесят пять я думаю. Но ведь эпох много и не все так плохи, как наша. К тому же наша эпоха уже заканчивается, а к концу эпохи в ад обычно попадает гораздо больше людей.

— Как это заканчивается. Что конец света скоро?

— Не конец света, а конец эпохи. Ты же знаешь что такое эпоха. И не скоро. А может и совсем нескоро. Просто в середине прошлого века наступила осень эпохи. А сколько она продлится, не знает никто.

— Ладно, не важно. Что я еще должен знать про ад? — спросил я в надежде, что шеф скажет, что рассказал уже все. Ведь, по сути, он пока не сказал ничего ободряющего.

— Почти все. Осталось только добавить что здесь нет времени, а следовательно ты не постареешь. Но так же можешь легко встретить людей из прошлого, будущего, или вообще из другой эпохи. Ну и еще здесь живут демоны, вероятностей нет, и все местное население будет пытаться нас убить. Вот теперь все.

И шеф повернулся и зашагал по бархану, подхватив по пути чемодан. А я остался стоять с открытым ртом. Его последние слова вызвали у меня целую кучу вопросов, так что я закрыл рот и начал собирать чемодан, наспех запихивая туда вещи. После того как мне это удалось, я побежал вслед за шефом и догнав затараторил:

— А почему все будут пытаться нас убить, и почему здесь нет вероятностей, и как мы будем отсюда убираться, и вообще, куда мы идем?

Шеф неодобрительно на меня посмотрел и затараторил в ответ:

— Потому что это ад, здесь полно ненормальных и плохих людей, вероятностей здесь нет, потому что нет времени, уходить будем, как пришли, а идем мы к Вавилонской Башне.

Он замолчал, видимо решив, что его объяснений вполне достаточно. Я уже открыл рот, чтобы выспросить у него остальное, но он прервал меня.

— Подробности потом.

Если босс говорит потом, то это значит потом. Слова из него теперь невозможно будет вытащить и клещами. И поэтому я заткнулся и просто пошел рядом и стал рассматривать местный пейзаж. И скажу я вам, смотреть в аду было особенно нечего. Пустыня как пустыня. Правда небо было не голубое, а красное и на нем не было солнца, но такое я уже видел в алям-аль-метале, и разница скажу я вам, невелика.

Хотя и приятной нашу прогулку назвать было трудно. По песку было тяжело идти, и стояла страшная жара. Градусов пятьдесят или чуть меньше. Мы поднимались на огромный бархан, и все вопросы у меня отпали сами собой. Банально не хватало дыхания, чтобы их задать. Но восхождение наконец завершилось и передо мной открылся немного другой пейзаж. Обзор стал лучше, но вдали были барханы повыше, так что оглядеться было не так уж и просто. Собственно единственное изменение в окружающем стало то, что на горизонте появилась какая-то тонкая белая вертикальная полоска. Она была далеко, это было сразу ясно. Но что это за диво сказать было затруднительно. Если строение, то оно превышало все известные мне земные. И тут до меня дошло.